ДЕЛО ПОЛТОРАЦКИЙ ПРОТИВ УКРАИНЫ
Европейский суд по правам человека
Четвертая секция
Дело “Полторацкий против Украины”
(заявление № 38812/97)
Решение
Страсбург29 апреля 2003
Это решение окончательное, но может подлежать редакторским исправлениям.
В деле “Полторацкий против Украины,
Европейский суд по правам человека (Четвертая секция), на заседании палаты, в состав которой вошли:
Сэр Николас Браца, Председательствующий,
госпожа Е. Пам,
господин И. Макарчик,
госпожа В. Стражницкая,
г. М. Фишбах,
г. В. Буткевич,
г. Р. Маруште, судьи,
и г. М. О'Бойл, секретарь секции,
посоветовавшись в совещательной комнате 25 марта 2003 г.,
выносит следующее решение, которое было принято в этот последний день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело основывается на заявлении (№ 38812/97) против Украины, поданном в Европейскую Комиссию по правам человека (далее – Комиссия) согласно бывшей статье 25 Конвенции о защите прав и основных свобод человека (далее – Конвенция) гражданином Украины Бориславом Евгеньевичем Полторацким (далее – заявитель) 19 сентября 1997 г.
2. Заявителя в Суде представляли отец господин Евгений Полторацкий, господин Игорь Воскобойников, а позднее господин Олег Костян. Украинское Правительство (далее – Правительство) представлял Уполномоченный госпожа В. Лутковская из Министерства юстиции.
3. Дело касалось условий содержания заявителя в “коридоре смерти” в СИЗО Ивано-Франковской области и обращения с ним там.
4. Заявление было признано частично приемлемым Комиссией 30 октября 1998 года. С 23 по 26 ноября 1998 года Комиссия осуществила командировки в Киев и СИЗО Ивано-Франковской области для установления фактов. В своем отчете от 26 октября 1999 года (прежняя статья 31 Конвенции) она высказала мнение, что в этом деле не было нарушения статьи 3 Конвенции в части нечеловеческого обращения с заявителем в СИЗО (единогласно), что было нарушение статьи 3 в результате условий содержания заявителя в СИЗО Ивано-Франковской области (единогласно), что была нарушена статья 3 Конвенции из-за отсутствия эффективного расследования жалоб заявителя по поводу жестокого обращения с ним в СИЗО Ивано-Франковской области (двадцатью четырьмя голосами против одного), что была нарушена статья 8 (единогласно) и что была нарушена статья 9 (единогласно). [Справка секретариата: копию отчета Комиссии можно получить в секретариате]
5. Заявление было передано в Суд согласно положениям, которые применялись до вступления в силу Протокола № 11 к Конвенции, 11 сентября 1999 года (статья 5 § 4 Протокола № 11 и прежние статьи 47 и 48 Конвенции). Она была передана Четвертой секции Суда (правило 52 § 1 Регламента Суда). В этой секции согласно правилу 26 § 1 Регламента Суда была сформированная палата, которая должна была рассматривать дело.
6. Посоветовавшись со сторонами, Президент Палаты принял решения, что в интересах надлежащего судопроизводства производство по делу должно проводиться одновременно с производством по делам “Назаренко против Украины”, “Алиев против Украины”, “Данкевич против Украины”, Хохлич против Украины” и “Кузнецов против Украины” (заявления №№ 39483/98, 41220/98, 40679/98, 41707/98 и 39042/97) (правило 43 § 2).
7. Заявитель и Правительство представили свои замечания по сути заявления (правило 59 § 1).
8. 1 ноября 2001 Суд изменил состав секций (правило 25 § 1). Это дело было передано на рассмотрение новому составу Четвертой секции.
ФАКТЫ
І. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
А. Общее описание событий
9. 12 декабря 1995 г. Ивано-Франковский областной суд признал заявителя виновным в убийстве четырех человек и приговорил его к смертной казни с конфискацией имущества.
10. 22 февраля 1996 г. Верховный Суд оставил приговор суда первой инстанции в силе. По решению должностных лиц следственного изолятора Управления Министерства внутренних дел в Ивано-Франковской области заявитель был переведен в одну из камер, предназначенных для лиц, ожидающих исполнения приговора в виде смертной казни.
11. Мораторий на исполнение таких приговоров был объявлен Президентом Украины 11 марта 1997 г. Решением № 11рр/99 от 29 декабря 1999 г. Конституционный Суд Украины признал неконституционными положения Уголовного кодекса о смертной казни. Наказание в виде смертной казни было, таким образом, заменено на пожизненное заключение согласно Закону № 1483-ІІІ от 22 февраля 2000.
12. 2 июня 2000 Ивано-Франковский областной суд заменил заявителю наказания в виде смертной казни на пожизненное заключение.
В. Факты
13. Факты в деле об условиях содержания заявителя в СИЗО Ивано-Франковской области и события во время его пребывания там излагались неодинаково заявителем и Правительством.
14. Факты в изложении заявителя, приведены ниже в параграфах 16-21. Факты в изложении Правительства приведены ниже в параграфах 22-28.
15. Описание документов, представленных Комиссии и Суду, приведено в параграфах 29-57.
16. Для установления фактов в свете спора об условиях содержания заявителя и событий, которые произошло в СИЗО Ивано-Франковской области, Комиссия провела свое собственное расследование согласно прежней статье 28 § 1 (а) Конвенции. С этой целью Комиссия рассмотрела ряд документов, представленных заявителем и Правительством для обоснования своих утверждений, и назначила трех делегатов для заслушивания показаний свидетелей на слушаниях, проведенных в Министерстве юстиции в Киеве 23 и 26 ноября 1998 г. и в Ивано-Франковске 24 и 25 ноября 1998 г. Оценка доказательств Комиссией и ее выводы о фактах резюмированы в параграфах 58-75.
1. Факты, как они описаны заявителем
17. 12 декабря 1995 г. Ивано-Франковский областной суд осудил заявителя за убийство четырех человек к смертной казни с конфискацией всего личного имущества. После приговора суда первой инстанции он был помещен в отдельную камеру. Ему не разрешалось писать семье, а также встречаться с адвокатом. Он несколько раз обращался с просьбой о встрече с адвокатом.
18. 22 февраля 1996 г. Верховный Суд оставил приговор суда первой инстанции в силе. По решению администрации следственного изолятора Министерства внутренних дел заявитель был переведен в камеру, предназначенной для лиц, ожидающих смертную казнь. 30 марта 1996 г. адвокат заявителя обратился с ходатайством о предоставлении свидания с заявителем для передачи ему постановления Верховного Суда по его делу. Начальник СИЗО не дал ему такого разрешения.
19. Кроме Закона “О предварительном заключении” от 1993 г. (далее – Закон) условия содержания лиц, приговоренных к смертной казни, регулировались Инструкцией, содержание которой было не для печати. Согласно Инструкции прогулки на открытом воздухе, просмотр телепередач, покупка газет и получение посылок с продуктами от родственников были запрещены. Инструкция, таким образом, препятствовала заявителю пользоваться правами, гарантированными Законом.
20. В ответе заместителя начальника Управления Министерства внутренних дел в Ивано-Франковской области на жалобы отца заявителя об условиях содержания заявителя приводилась ссылка на Инструкцию. Кроме того, отец заявителя получил информацию от заместителя начальника СИЗО, из которой следовало, что Закон не применялся к заявителю. Если бы Закон применялся к заявителю, тогда согласно статье 9 (1) и (13) он имел бы право на ежедневную прогулку на открытом воздухе, право получать бандероли дважды в месяц и право смотреть телевизор. Однако с 1995 по 1998 г. по поводу этого существовал суровый запрет. До сентября 1997 г. заявителю также запрещалось отправлять и получать письма. Лишь в сентябре 1997 г. заместитель начальника СИЗО в устном разговоре сообщил матери заявителя, что заявитель может присылать и получать письма. Кроме того, отцу заявителя было отказано в свидании с ним 29 мая 1995 г., 10 июня и 31 июля 1996 г. без каких-либо объяснений со стороны должностных лиц СИЗО. С июля 1996 г. вместо ежемесячных встреч, которые должны были бы длиться до двух часов, отцу заявителя разрешалось свидание с заявителем длительностью не более одного часа один раз в три месяца.
21. Что касается посещения священника, отец заявителя и представители духовенства неоднократно, однако без успеха, обращались к должностным лицам СИЗО и Администрации следственного изолятора Управления Министерства внутренних дел в Ивано-Франковской области за разрешением для заявителя встречаться со священником.
22. Заявитель также указал, что он несколько раз жаловался на условия, в которых он содержался. Он также без успеха обращался к должностным лицам СИЗО за разрешением отправить заявление в Европейскую комиссию по правам человека.
23. В своем письме в Комиссию от 6 марта 1998 г. отец заявителя указал, что 4 марта 1998 г. он встречался со своим сыном, который рассказал ему о проверке, проведенной комиссией Министерства внутренних дел в середине февраля 1998 г. После отъезда комиссии заявитель был переведен в камеру, которая была хуже оборудована и грязная. Окно камеры было полностью закрыто ставнями. Сливного бачка для смывания унитаза не было, поэтому его нельзя было надлежащим образом очистить, что служило причиной невыносимого смрада. Кроме того, заявителю выдавалось лишь 250 г горячей воды для чая или молока. Всю его посуду забрали. Также забрали Библию. Заявителю было запрещено читать периодические издания, а его дневник и календарь изъяли.
2. Факты, как они представлены Правительством
24. Правительство заявило, что правовой статус и условия содержания лиц, приговоренных к смертной казни, изложены в Законе и Уголовно-процессуальном кодексе. Согласно разделу 8 Закона лицо, приговоренное к смертной казни, содержится под стражей отдельно от остальных осужденных. Камера, в которую перевели заявителя после вступления приговора в отношении него в законную силу, отвечала санитарно-гигиеническим нормам, изложенным в Статье 11 Закона: размер камеры составлял 9 м2, в ней была кровать, стол, радио, достаточное естественное и электрическое освещение, отопление, проточная вода и туалет.
25. Заявитель был обеспечен питанием трижды в день, одеждой, обувью стандартного типа, а также другими предметами ежедневного употребления. Медицинское обслуживание, лечение, профилактические и антиэпидемиологические меры были организованы и проводились согласно законодательству по вопросам здравоохранения.
26. Согласно Статье 12 Закона до исполнения приговора лицам, осужденным к смертной казни, как правило, разрешались свидания с родственниками и другими лицами не чаще одного раза в месяц, по письменному согласию суда, который рассматривал дело. Продолжительность визита не могла превышать двух часов. После рассмотрения дела апелляционным судом визиты юристов и защитников могли быть разрешены начальником Главного управления Министерства внутренних дел, начальником областного управления Министерства внутренних дел или его заместителем, ответственным за следственный изолятор. Согласно статье 12 Закона визиты адвокатов лица разрешались без каких-либо ограничений по их числу и длительности.
27. После вынесения приговора судом первой инстанции 13 декабря 1995 г. родители заявителя и адвокат получили разрешение на свидание с ним. Родители посещали заявителя 15 декабря 1995 г. и в январе 1996 г. Адвокат заявителя имел свидания с ним 21 декабря 1995 г. и 7 января 1996 г. В течение периода с 22 февраля 1996 г. по 29 декабря 1997 г. родители обращались в Управление МВД в Ивано-Франковской области за разрешением на свидание с заявителем 24 февраля, 4 марта, 5 апреля, 4 мая, 2 июля, 1 октября, 18 ноября и 25 декабря 1996 г., а также 3 и 20 июня и 19 сентября 1997 г. Разрешение на свидания им было дано 24 февраля, 5 марта, 5 апреля, 4 мая, 2 июля, 4 октября и 4 декабря 1996 г., а также 4 марта, 4 июня, 4 сентября и 4 декабря 1997 г.
28. Адвокат заявителя обращался за разрешением на свидания с заявителем 25 апреля, 11 ноября, 18 и 19 декабря 1996 г. Разрешение было дано 7 мая 1996 г. и в другие дни, как и требовалось.
29. Лицам, осужденным к смертной казни разрешено отправлять неограниченное число писем. На протяжении 1995-1998 гг. заявитель отправил 31 письмо: 24 письма по своему уголовному делу и 7 писем родственникам. 17 сентября 1997 г. заявитель впервые обратился в областное управление Министерства внутренних дел за разрешением отправить письма родственникам. После этого он отправил письма родителям 19 и 26 ноября и 31 декабря 1997 г., 5, 16, 20 и 30 января, 3 февраля, 11 марта, 6 апреля, 15 мая, 17 июня, 6 июля, 10 августа, 15 сентября, 22 октября, 13 ноября и 11 декабря 1998 г. Он получил письма от родителей 18 и 29 сентября, 19 октября, 20 ноября и 24 декабря 1997 г., 16 и 26 января, 6, 10, и 23 февраля, 14 и 16 марта, 17 апреля, 14 мая, 1 и 8 июня, 1 и 30 июля, 20 августа, 29 сентября, 10, 22 и 27 октября, 4, 20, 26 и 30 ноября, 4, 17 и 21 декабря 1998 г.
30. Кроме того, Правительство сообщило, что Генеральный прокурор провел тщательное расследование вопросов, поднятых в обращениях заявителя и его родителей о применении незаконных методов следствия в деле заявителя, в частности, избиений и жестокого и нечеловеческого обращения. Информация не подтвердилась, было установлено, что она является необоснованной. Фактически жалобы заявителя, его родителей и адвоката были получены 11 марта, 8 апреля, 13, 14 и 29 мая, 24 июля, 11 сентября, 25 октября 1996 г., а также 5 и 17 марта, 19 мая, 25 июля 1997 г. Ответы на них были направлены 20 и 23 марта, 23 и 24 апреля, 23 мая, 27 июня, 1 августа, 30 сентября и 14 ноября 1996 г., а также 28 и 31 марта и 20 мая 1997 г. 31 июля 1997 г. обмен письмами и производство по жалобам, направляемым заявителем и его родителями, были прекращены согласно статье 12 Закона.
С. Документы
31. В письме от 26 мая 1998 г. начальник СИЗО направил ответ на жалобу, поданную отцом заявителя 10 мая 1998 г., сообщив ему, что лицам, осужденным к смертной казни, разрешено отправлять двенадцать писем в год. Он также указал, что заявитель знал о своих правах и обязанностях.
32. В письме от 10 августа 1998 г. прокурор Ивано-Франковской области сообщил отцу заявителя, что свидание и переписка лиц, осужденных к смертной казни, регулируются Инструкцией, а не Законом, на который ссылался отец заявителя в своей жалобе.
33. В письменной жалобе от 4 сентября 1998 г., адресованной областному прокурору, родители заявителя, среди прочего, жаловались на то, что они не видели заявителя три месяца и что с 5 июля 1998 г. они не получали от него писем, что 2 сентября 1998 г. они узнали, что заявителя били и унижали, что г. Ивашко, заместитель начальника СИЗО, вмешивался в разговор заявителя с родителями во время свидания 2 сентября, когда заявитель рассказывал об условиях своего содержания, и что в течение года и шести месяцев заявителю отказывают в возможности свидания со священником, несмотря на его просьбу.
34. В письме от 10 сентября 1998 г. областной прокурор сообщил отцу заявителя, что предоставление свиданий и право на переписку регулируются национальным законодательством и что администрация СИЗО действовала в границах этого законодательства.
35. 11 сентября 1998 г. отец заявителя прислал жалобу господину Штанько, Председателю Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний, на которую последний ответил 12 октября 1998 г., жалобы были подобны тем, которые содержались в письме заместителю прокурора области от 4 сентября 1998 г. Господин Штанько ответил, что заявитель был помещен в одиночную камеру из-за того, что нарушал правила. Кроме того, расследование не установило, что к заявителю применялась какая-либо физическая сила, и что администрация СИЗО унижала его или ограничивала его права, что подтверждалось самим заявителем. Отцу заявителя также сообщили, что свидания, включая свидания со священником, могут быть разрешены Управлением МВД в Ивано-Франковской области.
36. 10 сентября 1998 г. заместитель прокурора Ивано-Франковской области направил отчет Генеральному прокурору. Отчет касался выводов расследования, проведенного по жалобе отца заявителя о якобы незаконных действиях администрации СИЗО по поводу переписки заявителя и свиданий. Отчет содержал вывод о том, что расследование не обнаружило каких-либо нарушений прав заявителя администрацией СИЗО.
37. 23 октября 1998 г. родители заявителя подали ходатайство прокурору области, в Управление МВД в Ивано-Франковской области и начальнику СИЗО. Они требовали создания независимой медицинской комиссии для проверки состояния здоровье заявителя. Они утверждали, что заключенные подвергаются истязаниям, что привело к попытке самоубийства одного из них или покушения на его жизнь. 3 ноября 1998 г. начальник СИЗО сообщил родителям заявителя о том, что их ходатайство отклонено на основании того, что нет признаков истязания или применения физического насилия к заявителю и что состояние его здоровья удовлетворительное.
38. 23 и 24 октября 1998 г. родители заявителя направили письмо госпоже Лени Фишер, тогдашнему Президенту Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Они жаловались на пытки, применявшиеся к заявителю и к одному из его сокамерников, Кузнецову, что привело к попытке самоубийства последнего, и утверждали, что они были помещены в больницу и что Кузнецов был парализован. Кроме того, родители жаловались на то, что им не дали возможности увидеть заявителя.
39. В письме от 26 октября 1998 г. родители заявителя сообщили Комиссии, что “в учреждении ВИ 304/199 в Ивано-Франковске была попытка незаконно казнить несправедливо осужденных М. Кузнецова и Б. Полторацкого, и что Правительство предприняло попытку утаить это событие”.
40. Рукописный медицинский вывод, выданный 28 октября 1998 г., был подписан заявителем. В выводе речь шла о том, что на заявителе не обнаружено никаких признаков истязаний и что состояние его здоровья удовлетворительное.
41. В заявлении от 28 октября 1998 г., написанном собственноручно, заявитель отмечал, что администрация СИЗО вела себя с ним надлежащим образом, что к нему не применялось физическое насилие, что дисциплинарные взыскания, примененные к нему, оправданы, и что жалобы его родителей необоснованны.
42. Областное управление по вопросам исполнения наказаний Министерства внутренних дел 29 октября 1998 г. подготовило отчет в ответ на жалобу отца заявителя об утверждениях об истязаниях и требование создания независимой медицинской комиссии для анализа состояния здоровья заявителя. В отчете отмечалось, что 28 октября 1998 г. заявитель был осмотрен врачами СИЗО, которые не обнаружило никаких признаков физических повреждений. В нем также речь шла о том, что заявитель отрицает факт истязания.
43. В письме от 30 октября 1998 г. заместитель Председателя областного управления Министерства внутренних дел сообщил матери заявителя о том, что ее жалоба об истязаниях, которым якобы подвергался заявитель, была рассмотренная и признана необоснованной. Медицинский осмотр заявителя не обнаружил никаких признаков истязаний. А значит, нет оснований создавать медицинскую комиссию для расследования обвинений.
44. В письме от 2 ноября 1998 г. заместитель прокурора области уведомил Генерального прокурора о выводах расследования, проведенного в связи с жалобой отца заявителя об ограничении переписки заявителя и свиданий, вмешательство со стороны должностных лиц СИЗО во время свидания заявителя с родителями 2 сентября 1998 г. и о пытках, которым якобы подвергался заявитель. В письме отмечалось, что, в отношении ограничения переписки заявителя и свиданий отец неправильно сослался на Закон, который не применяется к данной категории заключенных, что вмешательство должностного лица СИЗО было оправдано и что 25 сентября 1998 г. заявитель прошел детальное медицинское обследование, которое не обнаружило никаких физических повреждений. В заключение, в письме пояснялось, что заявитель был помещен в одиночную камеру из-за того, что нарушил правила СИЗО, не разрешая охраннику осмотреть себя по возвращении с ежедневной прогулки за пределами камеры.
45. В письме от 20 ноября 1998 г. заместитель прокурора области направил ответ на жалобу матери заявителя о физическом истязании, которое якобы было применено к заявителю, и на ее требование о медицинском обследовании заявителя. Он указал, что 28 октября 1998 г. заявитель прошел медицинское обследование, которое установило, что утверждения необоснованны. Медицинский вывод подтверждается и подписан заявителем.
46. В своем следующем письме от 23 ноября 1998 г. заместитель прокурора области сообщил отцу заявителя, что его утверждения о незаконных действиях со стороны администрации СИЗО необоснованны.
47. В письме от 8 декабря 1998 г. заместитель Председателя областного управления Министерства внутренних дел сообщил представителя заявителя господина Воскобойникова, что ему не может быть разрешено свидание с заявителем, поскольку заявитель уже имел свидание с родными в этом месяце.
48. В письме от 8 декабря 1998 г. из Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний отцу заявителя было сообщено, что тщательное расследование показало, что его жалоба о незаконной попытке казнить его сына была необоснованной и что состояние здоровья его сына удовлетворительное.
49. 22 декабря 1998 г. заявитель обратился с ходатайством к начальнику областного управления Министерства внутренних дел о разрешении получить свидание со священником. Это ходатайство было удовлетворено и он встретился со священником 26 декабря 1998 г.
50. В письме от 15 февраля 1999 г. начальник СИЗО сообщил отцу заявителя, что его жалоба от 22 января 1999 г. рассмотрена. Он указал, что лица, осужденные к смертной казни, имеют право получать две посылки в год, но не с продуктами питания.
51. В решении от 5 марта 1999 г. прокурор отклонил заявление родителей заявителя о возбуждении уголовного дела против заместителя прокурора области. Он отказал в возбуждении уголовного дела против заместителя областного прокурора на том основании, что не найдены подтверждения совершения последнем преступлении. Он, кроме прочего, отметил, что Закон не применяется к условиям содержания заключенных, осужденных к смертной казни. Условия их содержания регулируются Инструкцией, на которую распространяется действие положений о государственной тайне.
52. Согласно записям СИЗО, родители заявителя обращались с ходатайствами о свидании с заявителем 19 сентября 1997 г., 4 марта, 8 апреля, 19 июня, 22 июля, 2 ноября и 21 декабря 1998 г. Им было дано разрешение 7 октября 1997 г., 4 марта, 22 апреля, 20 августа, 17 ноября и 11 декабря 1998 г., свидания состоялись 4 декабря 1997 г., 4 марта, 12 июня, 2 сентября и 26 ноября 1998 г., а также 4 января 1999 г. Ходатайство от 19 июня 1998 г. было отклонено.
53. Согласно записям СИЗО, заявитель отправлял письма родителям 17 сентября, 19 и 26 ноября, 31 декабря 1997 г., 5, 16, 20 и 30 января, 3 февраля, 11 марта, 6 апреля, 15 мая, 17 июня, 6 июля, 10 августа, 15 сентября, 22 октября, 13 ноября и 11 декабря 1998 г. Он получал письма от родителей и других лиц 18 и 29 сентября, 19 октября, 20 ноября и 24 декабря 1997 г., 16 и 26 января (два письма), 6, 10, 17 и 23 февраля, 6, 14 и 16 марта, 6, 17, 20, 27 и 29 апреля, 14 мая, 1, 8 и 30 июня, 1, 20 и 30 июля, 20 августа (два письма), 29 сентября, 10, 22 (два письма) и 27 октября, 4, 13, 20, 26 и 30 ноября, 4, 17 и 21 декабря 1998 г.
54. В недатированном письме господин И.М. Павлюк, заместитель начальника СИЗО, отмеил, что с 11 сентября 1997 г. по 18 декабря 1998 г. ни заявитель, ни его родители не обращались с просьбой о свидании заявителя со священником. Кроме того, он заявил, что на протяжении указанного периода ни один представитель духовенства не обращался с такой просьбой. Он подписал заявление.
55. Согласно медицинской карточке заявителя, заявителю были сделаны рентгеновские снимки и анализ крови 23 апреля 1998 г. 25 сентября, 1 и 28 октября, 9, 19 и 27 ноября, 3, 10, 17 и 24 декабря 1998 г. заявитель был осмотрен психиатром СИЗО.
56. В письменном ходатайстве начальнику Управления Департамента по вопросам исполнения наказаний Министерства внутренних дел господину Бойко отец заявителя как представитель заявителя обращался за разрешением на конфиденциальную встречу с заявителем, чтобы обсудить вопрос о его заявлении, которое находится на рассмотрении в Европейском Суде по правам человека. 23 мая 2000 г. после повторного требования от 15 мая 2000 г. разрешение было дано на обычное свидание на 5 июня 2000 г.
57. 16 мая 2000 г. отец заявителя направил жалобу заместителю Министра внутренних дел о том, что его ходатайство о конфиденциальной встрече осталось без ответа.
58. В письме от 14 июля 2000 г. заместитель Председателя Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний господин В.А. Левочкин ответил, что господин Бойко дал разрешение отцу заявителя на свидание с заявителем 5 июня 2000 г. и что свидание состоялось, как планировалось. Он добавил, что согласно статье 40 Исправительно-трудового кодекса, адвокату может быть дано разрешение на конфиденциальную встречу с клиентом после предъявления ордера и удостоверения личности.
D. Оценка Комиссией доказательств и ее выводы о фактах
59. Поскольку существовал спор о фактах в деле, Комиссия с помощью сторон провела расследование и заслушала устные свидетельства пятнадцати свидетелей: заявителя, родителей заявителя, господина Бронислава С. Стичинского, заместителя Министра юстиции, господина Дрыжчаного, начальника управления Генеральной прокуратуры, господина Ивана В. Штанько, заместителя Министра внутренних дел, господина Петра А. Яремкива, начальника СИЗО Ивано-Франковской области, господина Богдана В. Селезня, врача СИЗО, господина Станислава В. Прохницкого, фельдшера, господина Юрия М. Пиньдюса, помощника начальника СИЗО, который дежурил 3 сентября 1998 г., господина Федора О. Савчука, помощника начальника СИЗО, который дежурил в ночь с 2 на 3 сентября 1998 г., господина Игоря П. Ивашко, заместителя начальника СИЗО, господина Ярослава М. Павлюка, заместителя начальника СИЗО, господина Валентина М. Набиулина, начальника Управления по надзору за следственными изоляторами и тюрьмами Управления исполнения наказаний, господина Александра В. Кмита, заместителя начальника Управления Министерства внутренних дел в Ивано-Франковской области, и господина Анатолия О. Бойко, начальника Ивано-Франковского областного управления Департамента по вопросам исполнения наказаний Министерства внутренних дел.
Выводы Комиссии могут быть подытожены таким образом.
1. Утверждения о нападении на заявителя со стороны работников СИЗО
60. Заявитель свидетельствовал перед Делегатами, что его избили 2 сентября 1998 г. после встречи с родителями в этот же день. Во время этой встречи он рассказал родителям, что его били и называли скотиной. Родители заявителя свидетельствовали перед Делегатами, что 2 сентября 1998 г. их сын сообщил им, что его избивали и унижали. Комиссия заметила, однако, что заявитель возразил перед Делегатами, что его били до 2 сентября 1998 г. Она пришла к выводу, таким образом, что не было установлено, что заявителя избивали до 2 сентября 1998 г.
61. Что касается событий 2 сентября 1998 г., заявитель заявил перед Делегатами, что после встречи с родителями в этот же день его завели в “кинозал”, где четверо человек, включая господина Павлюка, дежурного помощника начальника СИЗО, ждали его с палками. Трижды его попросили рассказать все, но он отказался, и его били по ногам, бедрам, спине и груди. Он возвратился в свою камеру и описал все к утру на четырех листах, которые были приложены к материалам.
62. Кроме того, заявитель указал, что его избивали 10, 14 и 22 сентября 1998 г., в один из дней во время технического обыска камеры его вывели из камеры и приказали раздеться для осмотра его одежды. Он был голый, и его били. Ему приказали лечь на пол лицом вниз и руками за головой. Он указал Делегатам имя К.И. Гревнина.
63. Комиссия пришла к выводу, что рассказ заявителя содержит ряд деталей и элементов, которые не могли бы содержаться в выдуманной истории. Однако она отметила, что нет никаких записей по поводу событий, которые касались бы жестокого обращения, описанного заявителем. Комиссия приняла утверждения заявителя, что он боялся жаловаться или писать кому-либо об этом. Однако ей было трудно согласиться с этим аргументом, учитывая то, что он не боялся, когда рассказывал родителям 2 сентября 1998 г., что его избили. Кроме того, психиатр СИЗО видел его 25 сентября 1998 г. и не отметил никаких проблем по поводу состояния его здоровья или повреждений. Комиссия добавила, что в медицинском выводе от 28 сентября 1998 г., который был подписан заявителем, отмечалось, что осмотр заявителя не обнаружил никаких признаков избиения и что состояние его здоровья был удовлетворительное.
64. Далее Комиссия отметила, что 28 сентября 1998 г. заявитель подписал заявление, что администрация СИЗО вела себя с ним надлежащим образом, что никакого физического насилия к нему не применялось, что дисциплинарные меры, примененные к нему, были оправданы и что жалобы его родителей не были обоснованы. Комиссия учла то, что перед Делегатами заявитель отрицал содержание своего заявления, и указала на то, что практика администрации СИЗО требовать он заключенного письменного подтверждения того, что служащие ведут себя с ним надлежащим образом, вызывает подозрения.
65. По поводу утверждений родителей заявителя перед Делегатами о том, что после утверждений об избиении и пытках 2 сентября 1998 г. рано утром 3 сентября 1998 г. заявитель был переведен в Чукоповскую психоневрологическую больницу и помещен в реанимацию, где ему было сделано переливание крови, Комиссия заметила, что хотя заявитель подтвердил, что его избили после свидания с родителями 2 сентября 1998 г., он отрицает, что его отправляли в больницу. Это подтверждается свидетельством врача СИЗО, фельдшера, дежурного помощника начальника СИЗО и заместителя начальника СИЗО, которые были заслушаны Делегатами. В дополнение, нет никаких документов, подтверждающих, что заявителя помещали в больницу в вышеуказанную дату. Комиссия не считает свидетельства родителей по этому поводу убедительными или достоверными.
66. Комиссия постановила, что нет медицинских или иных существенных доказательств, подтверждающих, что заявитель получил повреждения в результате жестокого обращения со стороны служащих СИЗО Ивано-Франковской области, как он утверждает. Комиссия приняла во внимание тот факт, что заявитель отрицал, что его били до 2 сентября 1998 г. и что он был переведен в больницу после этой даты, и что отсутствие какого-либо применения силы служащими СИЗО 2, 10, 14 и 22 сентября 1998 г. подтверждается свидетельствами, заслушанными Делегатами. Комиссия, таким образом, признала невозможным установить вне разумных сомнений, что заявитель был подвергнут негуманному обращению в СИЗО, как он утверждает.
2. Расследование обвинений заявителя и его родителей
67. 4 сентября 1998 г. родители заявителя направили жалобу прокурору области, утверждая, кроме прочего, что они узнали о том, что служащие СИЗО избили заявителя и унижали его. Такие же жалобы они направили Председателю Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний 11 сентября 1998 г. 12 октября 1998 г. отцу заявителя было сообщено, что расследование не установило факта какого-либо применения физической силы к его сыну и унижения последнего со стороны администрации СИЗО или ограничение его прав. Также сообщалось, что этот вывод подтвержден письменно самим заявителем.
68. 23 октября 1998 г. родители заявителя направили ходатайство прокурору области, в областное управление Министерства внутренних дел и начальнику СИЗО о создании независимой медицинской комиссии для анализа состояния здоровья заявителя. Они утверждали, что заключенные подверглись истязаниям, что привело к попытке самоубийства одного из них, Кузнецова, или покушения на его жизнь. 30 октября 1998 г. заместитель начальника областного управления Министерства внутренних дел сообщил матери заявителя, что ее жалоба по поводу истязаний заявителя была рассмотренная и признана необоснованной, и что медицинское обследование заявителя не обнаружило никаких признаков истязаний. 3 ноября 1998 г. начальник СИЗО сообщил родителям заявителя, что их ходатайство отклонено на том основании, что нет никаких признаков истязаний или применения любой иной формы физического насилия к заявителю и что состояние его здоровья удовлетворительное. В письме от 20 ноября 1998 г., адресованном родителям заявителя, заместитель прокурора области подтвердил, что 28 октября 1998 г. заявитель прошел медицинское обследование, которое установило, что обвинение родителей необоснованно. Кроме того, 2 ноября 1998 г. заместитель прокурора области направил отчет Генеральному прокурору, в котором речь шла о результатах расследования, проведенного в связи с, среди прочего, обвинениями, что заявитель подвергался истязаниям. Письмо подтверждало, что 25 сентября 1998 г. заявитель прошел детальное медицинское обследование, которое не обнаружило никаких физических повреждений.
69. Комиссия констатировала, что 8 декабря 1998 г. отец заявителя получил письмо из Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний, в котором сообщалось, что детальное расследование доказывает, что его жалоба о попытке убить его сына необоснованна, и что состояние здоровья последнего удовлетворительное. Расследование закончилось 5 марта 1999 г. решением прокурора по поводу заявления родителей заявителя о возбуждении уголовного дела против прокурора области. Прокурор отказал в возбуждении уголовного дела на том основании, что преступление не обнаружено.
70. Комиссия констатировала, что нет каких-либо записей того периода, которые содержали бы детали расследования обвинений родителей заявителя о событиях сентября 1998 г., проводившегося государственными органами. Она не видела ни одного документа, который подтверждал бы, что расследование проводилось любым иным государственным органом, кроме тех, которые прямо фигурируют в фактах, на которые жаловались родители заявителя. Кроме того, медицинский вывод от 28 октября 1998 г. составлен почти через два месяца после утверждений об истязаниях заявителя, а заявитель не обследовался врачом СИЗО или психиатром СИЗО с 23 апреля по 25 сентября 1998 г.
3. Условия содержания заявителя в “коридоре смерти”
71. Комиссия установила, что восемь заключенных СИЗО Ивано-Франковской области, осужденных к смертной казни, включая заявителя, содержались в одиночных камерах без возможности общения с другими заключенными. Камера заявителя была 2х5х3 м. В ней был открытый туалет, умывальник с одним краном с холодной водой, две кровати, прикрепленные к полу стол и небольшая лавка, центральное отопление и окно с решетками. В камере заявитель держал некоторые книги, газеты, шахматную доску, мыло и туалетную бумагу, немного фруктов и других продуктов. Во время визита делегатов 24-25 ноября 1998 года в камере было слишком тепло, особенно по сравнению с другими комнатами в СИЗО. Свет был включен 24 часа в сутки, а радио выключалось на ночь. За заключенными часто наблюдали охранники через небольшой дверной глазок в двери камеры, что лишало их какой-либо уединенности. Камера была свежо побелена, из чего можно было сделать вывод, что до визита делегатов условия были хуже. Комиссия приняла во внимание свидетельства заявителя, что с 24 февраля по 24 марта 1998 года в камере не было крана с водой и умывальника, а лишь небольшая труба в стене рядом с туалетом, вода включалась лишь из коридора, что стены были покрыты фекалиями, и что не было сливного бачка в туалете. Комиссия пришла к выводу, что свидетельства заявителя, которые не отрицались Правительством, убедительны.
72. Комиссия также приняла во внимание свидетельства заявителя, что до мая 1998 г. окно в камере было завешено ставнями, и что ему не разрешались ежедневные прогулки.
73. По поводу визитов родителей заявителя Комиссия установила, что, кроме ходатайства родителей от 19 июня 1997 г., все их ходатайства о свиданиях удовлетворялись. Родители обращались с просьбой о свидании с сыном 19 сентября 1997 г., 4 марта, 8 апреля, 22 июля, 2 ноября и 1 декабря 1998 г. Разрешение было дано 7 октября 1997 г., 4 марта, 22 апреля, 20 августа, 17 ноября и 11 декабря 1998 г., а свидания состоялись 4 декабря 1997 г., 4 марта, 12 июня, 2 сентября и 26 ноября 1998 г., а также 4 января 1999 г. Комиссия отмечает, что ходатайства родителей о свиданиях с заявителем удовлетворялись в основном на дату через два или три месяца после подачи ходатайства. Кроме того, два охранника присутствовали на свиданиях и были уполномочены перерывать беседу, если они считали, что родители или заявитель говорят что-то “неправдивое”.
74. По поводу переписки заявителя Комиссия выяснила, что 17 сентября 1997 г. заявитель впервые обратился в областное управление Министерства внутренних дел за разрешением отправить письмо родственникам. После этого он отправлял письма родителям 19 и 26 ноября 1997 г., 31 декабря 1997 г., 5, 16, 20 и 30 января, 3 февраля, 11 марта, 6 апреля, 15 мая, 17 июня, 6 июля, 10 августа, 15 сентября, 22 октября, 13 ноября и 11 декабря 1998 года. Он получал письма от родителей 18 и 29 сентября, 19 октября, 20 ноября и 24 декабря 1997 г., а также 16 и 26 января, 6, 10 и 23 февраля, 14 и 16 марта, 17 апреля, 14 мая, 1 и 8 июня, 1 и 30 июля, 20 августа, 29 сентября, 10, 22 и 27 октября, 4, 20, 26 и 30 ноября, 4, 17 и 21 декабря 1998 г.
75. Комиссия не смогла с достаточной четкостью установить, подавали ли заявитель или его родители ходатайства о разрешении на свидание заявителя со священником. Тем не менее, она установила, что хотя у заявителя были свидания со священником 26 декабря 1998 г. после его требования от 22 декабря 1998 г., регулярного посещения заключенных священниками не было.
ІІ. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
А. Конституция Украины
76. Согласно п.п. 2 и 3 статьи 8 нормы Конституции являются нормами прямого действия. Гарантируется право на обращение в суд для защиты конституционных прав человека и гражданина непосредственно на основании Конституции Украины.
77. Ч. 1 статьи 9 провозглашает, что действующие международные договоры, согласие на обязательность которых дана Верховной Радой Украины, являются частью национального законодательства Украины
78. Ч. 3 статьи 15 запрещена цензура.
79. Согласно статье 19 правовой порядок в Украине обеспечивается на основаниях, согласно которым никто не может быть принужден делать то, что не предусмотрено законодательством. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны действовать лишь на основании, в границах полномочий и способами, предусмотренными Конституцией и законами Украины.
80. Статья 22 провозглашает, что права и свободы человека и гражданина гарантируются и не могут быть упразднены при принятии новых законов и внесении изменений в действующие законы.
81. В соответствии с п.п. 2 и 4 статьи 29 никто не может быть арестован или содержаться под стражей иначе, как по мотивированному решению суда и только на основаниях и в порядке, установленных законом. Каждому арестованному и задержанному должно быть безотлагательно сообщено о мотивах ареста или задержания, разъяснены его права и предоставлена возможность с момента задержания защищать себя лично и пользоваться правовой помощью защитника.
82. Согласно пунктам 2 и 3 статьи 55 каждому гарантируется право на обжалование в суде решений, действий или бездеятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных и служебных лиц. Каждый имеет право после использования всех национальных средств правовой защиты обращаться за защитой своих прав и свобод в соответствующие международные судебные учреждения или в соответствующие органы международных организаций, членом или участником которых является Украина.
83. По статье 59 каждый имеет право на правовую помощь. В случаях, предусмотренных законом, эта помощь предоставляется безвозмездно. Каждый волен в выборе защитника своих прав. Для обеспечения права на защиту от обвинения и предоставления правовой помощи при решении дел в судах и других государственных органах в Украине действует адвокатура.
84. Ч. 3 статьи 63 провозглашает, что осужденный пользуется всеми правами человека и гражданина, за исключением ограничений, которые определены законом и установлены приговором суда.
85. Согласно статье 64 конституционные права и свободы человека и гражданина не могут быть ограничены, кроме случаев, предусмотренных Конституцией Украины.
Б. Законодательные положения, регулирующие условия содержания в “коридоре смерти”
86. Условия содержания в “коридоре смерти” в украинской тюремной системе регулировались последовательно Инструкцией от 20 апреля 1998 г. об условиях содержания лиц, осужденных к смертной казни (далее – Инструкция), и Временным положением от 25 июня 1999 г. об условиях содержания лиц, осужденных к смертной казни, в следственных изоляторах (далее – Временное положение).
87. Инструкцией закреплено, что после вынесения окончательного приговора, лица, приговоренные к смертной казни, должны содержаться отдельно от других осужденных в специально оборудованных камерах. В исключительных случаях, в одной камере могут содержаться не более двух таких осужденных. Площадь камеры на одного осужденного, находящегося в одиночной камере, должна быть не менее 4 кв. м., в камере на два человека не менее 3 кв. м. Осужденные обеспечиваются индивидуальным спальным местом и постельным бельем. Они носят униформу, разработанную для особенно опасных рецидивистов. Ссылка делались также и на их правовой статус и обязанности. Устанавливается число свиданий с родственниками и число писем, которые узники могут отправлять и получать: они имеют право на одно свидание в месяц и могут отправлять одно письмо в месяц. На получение почты ограничений нет. Узники могут получать две бандероли в год. Они имеют право на ежедневные одночасовые прогулки на свежем воздухе. За пределами камер узники находятся в наручниках. Им не разрешается работать.
Осужденные могли также читать книжки, журналы и газеты, приобретенные в тюремной библиотеке и/или купленные через тюремную торговую сеть; они могли получать денежные переводы; хранить в камерах личные вещи и продукты питания и покупать продукты и предметы туалета в тюремном магазине дважды в месяц (на сумму не более размера одной минимальной заработной платы), и играть в настольные игры. Они могли встречаться с адвокатами. Медицинское обслуживание предоставлялось согласно национальному законодательству.
Осужденные могли обращаться с жалобами в государственные органы. Такие жалобы должны отправляться в течение трех дней. Жалобы Генеральному прокурору цензуре не подлежат.
88. Временное положение расширило права лиц, осужденных к смертной казни, в сравнении с Инструкцией. В частности, осужденные получили право на восьмичасовой сон ночью; они могут получать шесть посылок или передач и три бандероли в год, покупать продукты и предметы туалета в тюремном магазине (на сумму не более 70% размера минимальной заработной платы); молиться и читать религиозную литературу и встречаться со священником, обращаться с жалобами в государственные органы. Им разрешается направлять и получать письма без каких-либо ограничений и получать ежемесячные свидания с родственниками до двух часов. Должностные лица тюрьмы должны присутствовать во время таких свиданий. Свидания с адвокатами согласно закрепленному праву заключенных на правовую помощь осуществляется согласно Исправительно-трудовому законодательству.
В. Закон “О предварительном заключении” 1993 г. (далее – Закон)
89. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, предварительное заключение является предупредительной мерой, применяемой к подсудимому, обвиняемому или к лицу, подозреваемому в совершении уголовного преступления, которое наказывается лишением свободы, либо к осужденному лицу, в отношении которого приговор еще не исполнен.
90. Согласно ч. 4 статьи 8, лица, приговоренные к исключительной мере наказания, приговор в отношении которых не вступил в силу, содержатся отдельно от других задержанных.
91. Ч. 1 статьи 9 Закона провозглашает, среди прочего, что задержанные имеют право (а) на защиту согласно нормам уголовного права, (б) быть ознакомленными с правилами содержания, (в) иметь ежедневно одночасовую прогулку, (г) получать дважды в месяц передачу весом до восьми килограммов или получать неограниченно денежные переводы и денежные средства путем переведения или личного вручения, (д) покупать продукты питания и предметы туалета на сумму одной минимальной месячной заработной платы, рассчитываясь чекам, а также неограниченное количество канцелярских товаров, газет и книжек в тюремном магазине, (е) носить свою собственную одежду и обувь и иметь при себе документы и записи по поводу их уголовного дела, (ж) пользоваться телевизорами, полученными от родственников или других лиц, и настольными играми, газетами и книжками, взятыми в библиотеке в предыдущем месте их содержания, или купленными в магазина, (з) отдельно отправлять религиозные обряды и пользоваться религиозной литературой и предметами, изготовленными из полудрагоценных материалов, которые имеют отношение к их вере, при условии, что они не ведут к нарушению правил, действующих в местах предварительного заключения и не ограничивают прав других лиц, (и) спать восемь часов ночью, в течение которых они не обязаны принимать участие в процессуальных действиях или делать что-нибудь еще, кроме случаев острой необходимости, и (к) подавать жалобы и представления и отправлять письма государственным органам и должностным лицам в порядке, предусмотренном статьей.
92. Согласно статье 11 задержанные должны быть обеспечены средствами ежедневного пользования, которые отвечают санитарным и гигиеническим требованиям. Площадь камеры на одного человека не должна быть меньше 2,5 кв. м. Задержанные должны обеспечиваться питанием, индивидуальным спальным местом, постельным бельем и другими предметами и ежедневным обеспечением бесплатно и согласно нормам, утвержденным правительством. При необходимости они обеспечиваются одеждой и обувью установленного образца
93. Согласно ч. 1 статьи 12 разрешение для родственников и других лиц на свидание с задержанным (обычно один раз в месяц от одного до двух часов) предоставляется руководством места содержания, но лишь по письменному согласию следователя, следственного органа или суда, в производстве которого находится дело. Согласно ч. 4 задержанные имеют право на встречу с защитником, с которым они могут встречаться наедине без ограничения числа встреч или их длительности, с момента, когда адвокат получает право действовать в таком качестве; такое разрешение должно быть дано в письменной форме лицом или органом, в производстве которого находится дело.
94. Согласно ч. 1 статьи 13 задержанные могут вести переписку со своими родственниками и другими лицами и предприятиями, учреждениями и организациями по письменному разрешению органа, в производстве которого находится дело. С момента начала отбывания наказания, переписка больше никак не ограничивается.
Г. Исправительно-трудовой кодекс (далее – Кодекс)
95. Согласно статье 28 Кодекса (Основные требования режима в местах лишения свободы) основными требованиями режима в местах лишения свободы являются: обязательная изоляция осужденных и постоянный надзор за ними с тем, чтобы исключить возможность совершения ими новых преступлений или других антиобщественных поступков; точное и неукоснительное исполнение ими своих обязанностей; различные условия содержания в зависимости от характера и степени общественной опасности совершенного преступления, лица и поведения осужденного.
Осужденные должны носить одежду единого образца. Их обыскивают; личный обыск ведется лицами одного пола с обыскиваемым. Корреспонденция осужденных, а также посылки, передачи и бандероли, которые поступают на их имя, подлежат просмотру. В исправительно-трудовых учреждениях устанавливается строго регламентированный внутренний распорядок.
Хранение осужденными при себе денег и ценных вещей, а также предметов, которые запрещено использовать в исправительно-трудовых учреждениях, не допускается. Выявленные у осужденных деньги и ценные вещи изымаются и, как правило, передаются в доход государства по мотивированному постановлению начальника исправительно-трудового учреждения, санкционированному прокурором.
Перечень и число предметов и вещей, которые осужденные могут иметь при себе, а также порядок изъятия предметов, которые запрещено использовать в исправительно-трудовых учреждениях, устанавливаются Правилами внутреннего распорядка исправительно-трудовых учреждений.
В порядке, установленном Кодексом, осужденным разрешается покупать по безналичному расчету продукты питания и предметы первой необходимости, получать свидания, получать посылки, передачи, бандероли, денежные переводы, состоять в переписке, отправлять денежные переводы родственникам.
96. Ч.1 статьи 37 (Приобретение осужденными продуктов питания и предметов первой необходимости) предусматривается, что Осужденным разрешается покупать по безналичному расчету продукты питания и предметы первой необходимости на средства, полученные переводами.
97. В статьи 40, среди прочего, закреплено, что свидание предоставляется после предъявления адвокатом ордера юридической консультации и документа, который удостоверяет его личность. Число и длительность свиданий не ограничиваются и, по заявлению адвоката, могут проходить с глазу на глаз без присутствия охраны.
98. Согласно статье 41 (Получение осужденными к лишению свободы посылок, бандеролей и передач) осужденным, которых содержат в исправительно-трудовых колониях, разрешается получать в течение года: в колониях общего режима - семь посылок (передач), усиленного режима - шесть посылок (передач), строгого и особого режима - пять посылок (передач). Осужденным, которых содержат в воспитательно-трудовых колониях, разрешается получать в течение года: в колониях общего режима - десять посылок (передач), усиленного режима - девять посылок (передач).
Осужденным, которые отбывают наказания в виде лишения свободы в тюрьмах, не разрешается получать посылки (передачи).
Осужденным, независимо от назначенного им режима, разрешается получение не более двух бандеролей в год, а также приобретение без ограничения литературы через книготорговую сеть.
В исправительно-трудовых колониях-поселениях всех видов количество посылок, передач и бандеролей, получаемых осужденными, не ограничивается.
Перечень продуктов питания и предметов первой необходимости, которые разрешается получать осужденным в посылках, бандеролях и передачах, а также порядок приема и вручения осужденным посылок, бандеролей и передач устанавливаются Правилами внутреннего распорядка исправительно-трудовых учреждений.
99. Согласно статье 42 (Получение и отправка осужденными к лишению свободы денежных переводов) осужденным разрешается получать без ограничения денежные переводы и отправлять денежные переводы родственникам, а с разрешения администрации исправительно-трудового учреждения и другим лицам. Полученные по переводам деньги зачисляются на лицевой счет осужденного.
100. Ч.2 статьи 43 (Переписка лиц, осужденных к лишению свободы) в тюрьмах осужденные могут получать письма без ограничения их числа, а отправлять письма по таким нормам: на общем режиме - одно письмо в месяц, на строгом режиме - одно письмо в два месяца.
Д. Закон “О прокуратуре”
101. Согласно ч. 1 статьи 12 прокурор рассматривает заявления и жалобы о нарушении прав граждан и юридических лиц, кроме жалоб, рассмотрение которых отнесено к компетенции суда. Ч. 4 предусматривает, что принятое прокурором решение может быть обжаловано вышестоящему прокурору, а в предусмотренных законом случаях - в суд. Ч. 5 предусмотрено, что решение Генерального прокурора является окончательным.
102. Согласно статье 38 Прокурор, его заместитель имеют право в рамках своей компетенции истребовать из суда любое дело или категорию дел, по которым приговоры, решения, определения или постановления вступили в законную силу. При наличии оснований для пересмотра дела в порядке судебного надзора прокурор вносит протест на приговор, решение, определение или постановление суда.
103. Согласно ч. 1 статьи 44 предметом надзора является соблюдение законности в период пребывания лиц в местах содержания задержанных, предварительного заключения, исправительно-трудовых, других учреждениях, которые исполняют наказания или меры принудительного характера, назначаемые судом, соблюдение установленного уголовно-исполнительным законодательством порядка и условий содержания или отбывания наказания лицами в этих учреждениях, их прав и исполнение ими своих обязанностей. Прокурор, осуществляющий надзор, имеет право в любое время посетить места содержания задержанных, предварительного заключения, учреждения, в которых осужденные отбывают наказания, учреждения для принудительного лечения и перевоспитания, опрашивать лиц, которые там находятся, знакомиться с документами, на основании которых эти лица задержаны, арестованы, осуждены или к ним применены меры принудительного характера; проверять законность приказов, распоряжений и постановлений администрации этих учреждений, приостанавливать исполнение таких актов, опротестовывать или отменять их в случае несоответствия законодательству, требовать от должностных лиц объяснений по поводу допущенных нарушений.
ІІІ. СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ДОКУМЕНТЫ СОВЕТА ЕВРОПЫ
Резолюция 1097 (1996) Парламентской Ассамблеи об отмене смертной казни в Европе
104. В этой резолюции Ассамблея высказала сожаление по поводу смертных казней, которые, как сообщалось, были незадолго до того исполнены в Латвии, Литве и Украине. В частности, она осудила Украину за очевидное нарушение ею обязательств ввести мораторий на исполнение приговоров в виде смертной казни, взятых при вступлении в Совет Европы. Она призвала эту страну уважать свои обязательства о введении моратория на исполнение смертных казней и немедленной отменить смертную казнь, предостерегши ее, что дальнейшее нарушение обязательств, особенно исполнение приговоров к смертной казни, приведет к последствиям по Процедуре № 508 (1995).
Резолюция 1112 (1997) о соблюдении Украиной обязательства ввести мораторий на исполнение смертной казни, взятого на себя при вступлении в Совет Европы
105. Ассамблея подтвердила в этой резолюции, что она получила официальную информацию, что в первой половине 1996 г. в Украине было исполнено восемьдесят девять смертных казней, и высказала сожаление, что органы власти Украины не сообщили ей о числе смертных казней, исполненных во второй половине этого года. Ассамблея была особенно шокирована, когда узнала, что смертные казни в Украине находятся под завесой секретности, так что, очевидно, даже семьям осужденных не сообщается о них, и что, как сообщалось, казненные хоронятся в безымянных могилах. Она осудила Украину за нарушение ею обязательства ввести мораторий на исполнение смертных приговоров, высказала сожаление по поводу смертных казней, которые уже состоялись, и выдвинула требование, чтобы Украина немедленно выполнила свои обязательств и прекратила исполнение смертных приговоров, которые ждут исполнения.
Резолюция 1179 (1999) и Рекомендация 1395 (1999) о соблюдении Украиной обязательств
106. В этих документах Ассамблея отметила, что Украина не выполнила свои обязательства (212 лиц были казнены с 9 ноября 1995 г. до 11 марта 1997 г. согласно официальным источникам). В то же время она отметила, что с 11 марта 1997 г. в Украине действует de facto мораторий на исполнение смертных приговоров. Ассамблея настаивает, чтобы мораторий был подтвержден de jure и чтобы Верховная Рада ратифицировала Протокол № 6 к Конвенции. Она подчеркнула важность фактического моратория на смертные казни и твердо заявила, что если смертные казни будут происходить в дальнейшем, верительные грамоты парламентской делегации Украины будут аннулированы на следующей сессии Ассамблеи согласно правилу 6 Регламента.
IV. ОТЧЕТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО КОМИТЕТА ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ПЫТОК И НЕГУМАННОГО И УНИЖАЮЩЕГО ДОСТОИНСТВО ОБРАЩЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ (КПП)
107. Делегаты КПП посетили места лишения свободы в Украине в 1998, 1999 и 2000 гг. отчеты по каждому из визитов были опубликованы 9 октября 2002 г. вместе с ответами украинского правительства.
Отчет 1998 г.
108. Визит делегации, состоявшийся с 8 по 24 февраля 1998 г., был первым периодическим визитом в Украину. В ходе визита делегация осмотрела, среди прочего, СИЗО (следственный изолятор) № 313/203 в Харькове. На первом этаже блока № 2 СИЗО № 203 размещались к тому времени пятнадцать заключенных, осужденных к смертной казни, хотя, как отмечалось в примечании к отчету, делегацию заверили, что с 11 марта 1997 г. соблюдается фактический мораторий на исполнение смертных казней.
109. В своем отчете (параграф 131) КПП прежде всего высказал серьезную обеспокоенность условиями содержания, в которых находились эти заключенные, и режимом, в котором они содержались. Отмечалось, что осужденные к смертной казни обычно содержатся по двое в камерах 6,5-7 м2. Камеры не имеют доступа естественного освещения, поскольку окна затемнены металлическими листами. Искусственное освещение, которое постоянно включено, не всегда достаточно сильное, в результате чего некоторые камеры полутемные. Для проветривания камер заключенные могут с помощью шнурка открыть заслонку; несмотря на это, камеры очень влажные и достаточно холодными (параграф 132).
Оборудование камер описано в отчете как примитивное, которое состоит из металлической кровати и/или откидной полки (с тонким матрасом, простынями сомнительной чистоты и одеяла, которого, очевидно, недостаточно, чтобы уберечься от холода), лавки и двух узких табуретов. Предусматривается, что заключенные будут слушать радио программы по приемнику, встроенному в стену камеры, но делегации сообщили, что радио работает время от времени (там же).
Во всех камерах неотделенные унитазы, которые хорошо просматриваются из жилой части; в результате, заключенный, пользующийся туалетом, вынужден делать это на глазах своего сокамерника. В отношении туалетов осужденные к смертной казни находятся в такой же сложной ситуации, как и другие заключенные; такие предметы как мыло и зубная паста редкость (там же).
Кроме того, отмечается, что осужденные к смертной казни не имеют никакой возможности заняться чем-либо вне камеры, даже иметь часовую прогулку. В лучшем случае они могут выходить из камеры один раз в неделю, чтобы пойти у душ в блоке, и один раз в месяц, если они имели право на свидание с родными. Деятельность в камере состоит из чтения и прослушивание радиопередач, если приемник работает. Кроме ежемесячных свиданий с родными, которые имели некоторые заключенные, контакт с людьми ограничен, в основном, случайными визитами православного священника или медицинского персонала, которые разговаривают с заключенными через решетку в двери камеры (параграф 133).
110. КПП подытожил свои выводы по этому вопросу таким образом:
“Короче говоря, приговоренные к смертной казни закрыты в камерах в течение 24 часов в сутки, в ограниченном пространстве, без какого-либо доступа дневного света, иногда при очень плохом искусственном освещении, без какой-либо активности, чтобы скоротать время, и слишком минимальной возможностью для человеческих контактов. Большинство находится в таких вредных условиях длительное время (в пределах от 10 месяцев до двух лет и дольше). Такая ситуация может соответствовать положениям законодательства Украины о содержании приговоренных к смертной казни. И в то же время это не меняет того факта, что, по мнению Комитета, такое содержание является жестоким и унижающим достоинство.” (параграф 134).
Кроме того, отмечалось, что делегация получила многочисленные жалобы от заключенных, осужденных к смертной казни, о том, что им не хватает информации об их правовой ситуации, продвижение их дел, последствия обращений о пересмотре дел, рассмотрение их жалоб и др. (параграф 138).
111. В своем ответе на отчет 1998 г. правительство Украины отметило, что для решения проблем, обозначенных КПП, предпринят ряд организационных и практических шагов. В частности, введено в действие Временное положение, гарантирующее заключенным, осужденным к смертной казни, право на ежемесячное свидание с родными, право на встречу с адвокатом для получения правовой помощи, право на свидание со священником и право получать и отправлять письма без ограничений. Кроме того, отмечалось следующее:
(і) что осужденные к смертной казни будут иметь ежедневные прогулки на открытом воздухе и что с этой целью будет перестроено и переоборудовано 196 площадок в следственных изоляторах;
(іі) что для усовершенствования дневного освещения и доступа воздуха в камеры сняты ставни и металлические козырьки над окнами камер;
(ііі) что с целью информирования заключенных, осужденных к смертной казни, об их правах и правовом статусе выдержка из Временного положения помещена на стене каждой камеры.
Отчет 1999 г.
112. Делегация КПП посетила Украину с 15 по 23 июля 1999 г., в ходе визита она снова осмотрела СИЗО № 313/203 в Харькове, где на время визита содержалось 23 осужденных к смертной казни. В отчете отмечается, что со времени предыдущего визита произошли некоторые изменения. В частности, камеры имели дневное освещение и были лучше оборудованы, заключенные имели ежедневную прогулку на открытом воздухе продолжительностью одна час, хотя было отмечено, что недостаточно места для настоящих физических упражнений (параграфы 34-35). Кроме того, отчет отмечает важный прогресс, достигнутый в обеспечении права заключенных на свидания с родными и на переписку (параграф 36). Однако КПП отметил определенные неприемлемые условия содержания, включая факт, что заключенные продолжают 23 из 24 часов в сутки сидеть в камерах и что возможность человеческих контактов остается очень ограниченной (параграф 37).
Отчет 2000 г.
113. Третий визит в Украину состоялся с 10 по 21 сентября 2000 г., в ходе этого визита делегация осмотрела, среди прочего, СИЗО № 15 в Симферополе. КПП приветствовал решение органов власти Украины отменить смертную карюю и обратил внимание, что приговоры для большинства из около 500 осужденных к смертной казни заменены на пожизненное заключение.
114. Несмотря на эти позитивные шаги, КПП констатировал, что обращение с этой категорией заключенных – основной источник обеспокоенности Комитета (параграф 67). Отмечается, что в дополнение к предыдущей инструкции, изданной в июле 2000 г., и до ввода в действие двух учреждений с усиленным режимом, специально предназначенных для лиц, осужденных на пожизненное заключение, к таким заключенным применяется режим строгих ограничений (параграф 68). Тогда как жизненное пространство в камерах в целом удовлетворительное и начались работы по обновлению камер в учреждениях, которые посещалось, основные проблемы по дневному освещению и качеству искусственного освещения и вентиляции остаются (параграф 69). Кроме того, осужденные на пожизненное заключение находятся в пределах своих камер 23 часа в сутки без какой-либо формы организованной деятельности, а что касается деятельности за пределами камеры, то они имеют право на получасовую прогулку, которая проходит в невыносимых условиях. Эта категория осужденных почти не имеет контактов с людьми: со времени вступления в силу Инструкции в июле 2000 г. свидания с родными запрещены, и заключенные имеют право отправлять одно письмо раз в два месяца, хотя нет ограничений на получение писем (параграф 70).
115. В своем ответе на Доклад Правительство Украины отметил дальнейшие изменения в законодательстве, которые обеспечивают право осужденных на пожизненное заключение на ежедневную прогулку длительностью один час и два свидания с родными в месяц длительностью до четырех часов. Кроме того, с целью обеспечения надлежащего доступа света металлические ставни сняты с окон во всех камерах.
ПРАВО
І. ОЦЕНКА ФАКТОВ СУДОМ
116. Суд напоминает свою устоявшуюся прецедентную практику, когда согласно системе, существовавшей до 1 ноября 1998 г., установление и проверка фактов относились в основном к компетенции Комиссии (прежняя статьи 28 § 1 и 31 Конвенции). Хотя Суд не связан выводами Комиссии в отношении фактов и остается свободным в своих выводах в свете всех документов, имеющихся в его распоряжении, тем не менее, он использует свои полномочия в этой сфере лишь в исключительных обстоятельств (см. среди прочих источников решения в деле “Акдивар против Турции” от 16 сентября 1996 г., Отчеты решений и постановлений 1996-IV, с. 1214, § 78).
117. Учитывая сложность фактических аспектов дела, которые включают многочисленных свидетелей и значительное число документов, Суд считает, что Комиссия подошла к своей задаче по оценке доказательств с необходимым усердием, детально рассмотрела элементы, подтверждающие требования заявителя, и те, которые вызывают сомнение в их достоверности. Таким образом, Суд принимает факты, как они установлены Комиссией.
ІІ. УТВЕРДИТЕЛЬНОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
118. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:
“Никто не может подвергаться пыткам или негуманному или унижающему достоинство обращению или наказанию”.
А. Утверждаемое насилие относительно заявителя в СИЗО
119. Перед делегатами Комиссии заявитель заявил, что его избили 2 сентября 1998 г. после свидания с родителями и снова избивали 10, 14 и 22 сентября 1998 г. Его родители заявили, что во время свидания 2 сентября 1998 г. заявитель сообщил им, что его били и унижали. Кроме того, они заявили, что 3 сентября 1998 г. заявителя перевели в больницу вследствие избиений и истязаний, которым он подвергался в СИЗО.
120. Проанализировав жалобу согласно строгим стандартам, применяющимся при толковании статьи 3 Конвенции, Комиссия пришла к выводу, что не установлено “вне разумных сомнений”, что в этом деле имело место жестокое обращение, которое достигло минимального уровня серьезности.
121. Суд, как и Комиссия, считает, что на основе доказательств, устных и письменных, не было установлено с достаточным уровнем доказанности, что заявитель был избит в СИЗО Ивано-Франковской области в нарушение статьи 3 Конвенции.
122. Соответственно, Суд констатирует отсутствие нарушения статьи 3 Конвенции в этой части.
В. Тщательность расследования
123. Суд напоминает, что если человек заявляет обоснованную жалобу на то, что его незаконно и в нарушение требований статьи 3 Конвенции подвергли жестокому обращению со стороны служащих государства, это положение вместе с общей обязанностью государства по статье 1 Конвенции “гарантировать каждому в пределах его юрисдикции права и свободы, определенные в Конвенции”, требует проведение эффективного официального расследования. Такое расследование, как и расследование по статье 2, должно обеспечить установление и наказание виновных (см. по поводу статьи 2 Конвенции решения в деле “Маккан против Соединенного Королевства” от 27 сентября 1995 г., Серия А № 324, с. 49, § 161; решение в деле “Кая против Турции” от 19 февраля 1998 г., Отчеты 1998-І, с. 324, § 86; решение в деле “Яса против Турции” от 2 сентября 1998 г., Отчеты 1998-VI, с. 2438, § 98).
124. В отчете Комиссия отметила, что жалобы родителей заявителя о том, что их сын подвергся жестокому обращению в тюрьме, составляли основу претензии, которая могла быть подтверждена, и что после подачи жалоб национальные органы власти, похоже, проводили определенное расследование обвинений родителей. Однако Комиссия не убеждена, что расследования было достаточно тщательным и эффективным, чтобы отвечать требованиям статьи 3 Конвенции. В частности, неудовлетворительным было признано то, что медицинское обследование заявителя врачом СИЗО (в отличие от психиатра СИЗО) не проводилось до 28 октября 1998 г., то есть почти два месяца после письма родителей заявителя прокурору области от 4 сентября 1998 г., и за это время любые признаки жестокого обращения, возможно, уже исчезли. Кроме того, Комиссия отметила, что решения национальных органов власти, представленные ей, не содержали детальных оснований отклонения жалоб родителей заявителя. Дополнительно была отмечена нехватка тогдашних записей, которые могли бы продемонстрировать, шаг за шагом, природу расследования, проведенного по поводу обвинений, и обращено внимание на то, что, похоже, ни один внешний орган государственной власти, не втянутый в обвинения, не принимал участия в расследовании. При этих обстоятельствах Комиссия приходит к выводу, что расследование было формальным и поверхностным и не проявило никакой серьезной попытки выяснить, что на самом деле произошло в СИЗО в сентябре 1998 г.
125. В свете своей собственной оценки документов Суд разделяет выводы и мотивировку Комиссии и констатирует, что жалоба заявителя о применении к нему насилия в СИЗО, которая могла быть подтверждена, не была эффективно расследована национальными органами власти, как это требуется статьей 3 Конвенции.
126. Таким образом, в этой части была нарушена статья 3 Конвенции.
С. Условия содержания заявителя в “коридоре смерти”
127. В своем первом заявлении заявитель утверждал, что его право на свидания с родственниками ограничивалось, что ему не разрешали отправлять и получать письма и что ему не разрешали смотреть телевизор или иметь любые контакты с внешним миром. Также ему не разрешались свидания со священником.
128. Как Суд неоднократно отмечал, статья 3 Конвенции предусматривает одну из главнейших ценностей демократического общества. Она запрещает в абсолютных выражениях истязания или нечеловеческое или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств и поведения пострадавшего (см., решение в деле “Лабита против Италии” [ВП], заявление № 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV).
129. Согласно прецедентной практике Суда жестокое обращение должно достигать определенного минимального уровня серьезности, чтобы попасть в сферу действия статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимального уровня серьезности относительна; она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физическое и психологическое влияние и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья пострадавшего (см. среди других источников решение в деле “Ирландия против Объединенного Королевства” от 18 января 1978 г., Серия А № 25, с.65, § 162). Кроме того, решая, является ли обращение унижающим достоинство в смысле статьи 3 Конвенции, Суд принимает во внимание, было ли его целью унизить и дезориентировать этого человека и повлияли ли неблагоприятно его последствия на человека образом, не отвечающим статье 3. Даже отсутствие такой цели не может убедительно исключить констатацию нарушения этого положения (см. решение в деле “Пирс против Греции”, заявление № 28524/95, §§ 67-68 и 74, ECHR 2001-III; и решение в деле “Валасинас против Литвы”, заявление № 22558/98, § 101, ECHR 2001-VIII).
130. Суд последовательно подчеркивает, что испытанные страдания и унижение должны в любом случае выходить за пределы того неотвратимого элемента страдания и унижения, связанного с определенной формой законного обращения или наказания. Меры, которые принимаются для лишения лица свободы, часто могут содержать такой элемент. Согласно статье 3 Конвенции государство должно обеспечить содержание лица под стражей в условиях, отвечающих принципу уважения человеческого достоинства, чтобы способ и метод применения мер не наносили ему душевного страдания или мучений, которые превышали бы неотвратимой уровень страдания, присущего содержанию под стражей, и чтобы, учитывая практические требования заключения, его здоровье и благополучие были обеспечены надлежащим образом (см. решение в деле “Кудла против Польши” [ВП], заявление № 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).
131. В дополнение, как подчеркивалось Судом в решении в деле “Серинг против Объединенного Королевства”, современные подходы в государствах-участниках к вопросу смертной казни имеют значение для оценки, был ли превышены приемлемый порог страдания или унижения (см. решение в деле “Серинг против Объединенного Королевства” от 7 июля 1989 г., Серия А № 161, с. 41, § 104). В случае осуждения лица к смертной казни личные обстоятельства осужденного, условия содержания под стражей перед смертной казнью и длительность содержания под стражей перед смертной казнью являются примерами факторов, которые способные подвести обращение или наказание, полученное осужденным, под действие запрета статьи 3 (там же). Оценивая условия содержания, следует принять во внимание кумулятивный эффект этих условий, а также специфические жалобы заявителя (см. решение в деле “Дугоз против Греции”, заявление № 40907/98, § 46, ECHR 2001-II; и решение в деле “Калашников против России”, заявление № 47095/99, § 95, ECHR 2002-VI).
132. Суд отмечает, что заявитель жаловался на определенные аспекты условий, которые он испытал в СИЗО Ивано-Франковской области, где ожидал исполнения приговора в виде смертной казни, вынесенного Ивано-Франковским областным судом 12 декабря 1995 г. и оставленного в силе Верховным Судом 22 февраля 1996 г. В связи с этим Суд еще раз подчеркивает, что для каждого государства-участника Конвенция рассматривает лишь факты, произошедшие после вступления в силу Конвенции для этого государства. Таким образом, юрисдикция Суда распространяется на жалобы заявителя настолько, насколько они охватывают период после 11 сентября 1997 г., когда Конвенция вступила в силу для Украины. Тем не менее, оценивая влияние на заявителя условий содержания, Суд может принять во внимание весь период, в течение которого он содержался под стражей как заключенный, включая период до 11 сентября 1997 г., а также условия содержания в течение этого периода (см., решение в деле “Калашников против России”, цитированное выше, § 96).
133. Кроме того, Суд отмечает, что заявитель держался под стражей как осужденный к смертной казни до момента, когда смертный приговор был заменен ему в июне 2000 г. на пожизненное заключение. Как отмечалось выше (см. параграфы 106-108), применение смертной казни в Украине было предметом строгой и неоднократной критики в резолюциях Парламентской Ассамблеи Совета Европы, отмечавших, что с 9 ноября 1995 г. до 11 марта 1997 г. в этой стране было исполнено 212 смертных казней. Тем не менее, позднее Президентом Украины был введен фактический мораторий на исполнение смертных приговоров; 29 декабря 1999 г. Конституционный Суд признал положения Уголовного кодекса, регулирующие применение смертной казни, неконституционными, а 22 февраля 2000 г. смертная казнь была отменена законом и заменена пожизненным заключением (см. параграф 11). Заявитель был осужден на смертную казнь в декабре 1995 года, то есть за 15 месяцев до введения моратория. Суд соглашается с тем, что до формальной отмены смертной казни и смягчения приговора заявитель должен был находиться в состоянии некоторой неуверенности, страха и опасений по поводу своего будущего. Тем не менее, он считает, что риск того, что приговор будет исполнен, и сопровождающее чувство страха и опасения осужденных на смертную казнь с течением времени должны были уменьшаться из-за фактического введения моратория.
134. В отношении условий содержания заявителя в “коридоре смерти”, Суд принял во внимание выводы делегатов Комиссии, особенно их выводы о размерах, освещении и отоплении камеры заявителя, а также выводы, которые касаются практики ежедневных прогулок, переписки заявителя и свиданий с родственниками. Суд принимает во внимание тот факт, что делегаты глубоко расследовали жалобы заявителя и обратили особое внимание на условия в месте, где он содержался. При таких обстоятельствах Суд считает, что на выводы делегатов Комиссии можно положиться.
135. Суд также принял во внимание документы, представленные сторонами о периоде с 26 октября 1999 г., когда Комиссия приняла свой отчет (прежняя статья 31 Конвенции), до 2 июня 2000 г., когда приговор в отношении заявителя был заменен пожизненным заключением, а также, насколько это важно, отчеты КПП, касающиеся этого же периода.
136. На момент убийств, за которые был осужденный заявитель, ему было 19 лет. Он был помещен в “коридор смерти” СИЗО Ивано-Франковской области 22 февраля 1996 г., когда Верховный Суд оставил в силе приговор в виде смертной казни (см. параграф 10).
137. Суд принимает во внимание факты, установленные Комиссией, что на момент визита делегатов в СИЗО Ивано-Франковской области восемь осужденных на смертную казнь содержались в одиночных камерах без возможности общаться с другими заключенными. Часто за ними наблюдали охранники через маленькое окошечко в двери камеры. Свет был включен двадцать четыре часа в сутки, а радио выключалось лишь ночью.
138. Кроме того, Суд отмечает факты, установленные Комиссией, что до мая 1998 г. осужденным на смертную казнь не разрешались ежедневные прогулки, а еще незадолго до визита делегатов окна в их камерах были полностью закрыты ставнями. Во время инспекции делегатов Комиссии камера заявителя была свежо побелена, имела открытый туалет и умывальник с холодной водой, две кровати, прикрепленные к полу стол и небольшую лавку, центральное отопление и окно с решетками. В камере были кое-какие книжки, газеты, шахматная доска, мыло и туалетная бумага, немного фруктов и других продуктов. Суд отмечает, что в течение визита делегатов в ноябре 1998 г. в камере заявителя было слишком тепло, особенно по сравнению с другими помещениями СИЗО. Он соглашается с выводом Комиссии, что условия были очень плохими до ноября 1998 г.
139. В отношении свиданий с родителями заявителя, Суд полагается на факт, установленный Комиссией, что два охранника присутствуют, когда родители посещают заявителя, и они уполномочены перерывать разговор, когда считают, что родители или заявитель говорят что-либо “неправдивое”. Кроме ходатайства от 19 июня 1998 г. все ходатайства родителей заявителя о свидании с ним были удовлетворены. Тем не менее, эти свидания происходили в большинстве случаев через два или три месяца после подачи ходатайства, а их число ограничено двенадцатью в год.
140. Суд отмечает, что Комиссия не смогла установить с достаточной четкостью, просили ли заявитель или его родители о разрешении посетить заявителя священником, однако, можно сказать, что когда заявитель встретился со священником 26 декабря 1998 г. после ходатайства от 22 декабря 1998 г., регулярных посещений священником заключенных не происходило, поскольку Инструкция не предусматривала такие визиты.
141. Что касается переписки заявителя, Суд отмечает, что хотя заявитель имеет право отправлять больше, чем двенадцать писем в год согласно Инструкции, до сентября 1997 г. он не имел права этого делать.
142. На основании значительного числа документов, предоставленных сторонами, и фактов, установленных Комиссией во время визита в СИЗО Ивано-Франковской области вскоре после вступления в законную силу приговора в отношении заявителя и после вступления в силу Конвенции для Украины, Суд имеет возможность установить детальную картину условий, в которых заявитель содержался с 1996 г. и, в частности, с 11 сентября 1997 г., даты вступления в силу Конвенции для Украины, и до мая 1998 г., когда Инструкция стала применяться в СИЗО Ивано-Франковской области.
143. С особой тревогой Суд воспринимает тот факт, что по крайней мере до мая 1998 г. заявитель вместе с другими осужденными на смертную казнь, содержащимися в СИЗО, двадцать четыре часа в сутки был закрыт в камерах с достаточно ограниченным жизненным пространством, что окна камер были закрытые таким образом, что дневное освещение не попадало, что прогулки не предусматривались и что почти не было возможности занять себя какой-либо деятельностью или контактировать с другими людьми. Соглашаясь с замечаниями КПП о содержании осужденных на смертную казнь в Украине в подобных условиях, Суд считает, что содержание заявителя в неприемлемых условиях такого рода представляло обращение, унижающее достоинство, в нарушение статьи 3 Конвенции. В деле заявителя ситуация усложнялась тем фактом, что с 24 февраля по 24 марта 1998 г. он содержался в камере без водопроводного крана и умывальника, а лишь с небольшой трубой в стене рядом с туалетом, когда подача воды осуществлялась из коридора, а стены были покрыты фекалиями и не было сливного бачка в унитазе. Кроме того, ситуацию заявителя усложнил тот факт, что в течение всего этого периода заявитель находился под угрозой смертной казни, хотя, как отмечалось в параграфах 11 и 135, с 11 марта 1997 г. действовал мораторий.
144. Суд считает, что в этом деле нет доказательств положительного намерения унизить или оскорбить заявителя. Однако, несмотря на то, что вопрос, является ли целью обращения стремление унизить или оскорбить жертву, это является фактором, который следует принимать во внимание, и отсутствие такой цели не может исключать констатацию нарушения статьи 3 Конвенции (см. решение в деле “V. против Объединенного Королевства” [ВП], заявление № 24888/94, § 71, ECHR 1999-IX; и решение в деле “Калашников против России”, цитированное выше, § 101). Он считает, что условия, в которых содержался заявитель, в частности, до мая 1998 г., должны были причинять ему значительные психологические страдания и унижать его человеческое достоинство.
145. Суд признает, что после мая 1998 г. имело место значительное и постепенное совершенствование, как общих условий содержания заявителя, так и режима, который применялся в СИЗО. В частности, ставни на окнах камер были сняты, были введены ежедневные прогулки и расширено право осужденных на свидания и переписку. Тем не менее, Суд отмечает, что на дату введения этих улучшений заявитель уже содержался в этих вредных условиях в течение около тридцати месяцев, включая 8 месяцев после вступления в силу Конвенции для Украины.
146. При рассмотрении существенных условий содержания заявителя и занятий, которые ему предлагались, Суд также обратил внимание, что в Украине были серьезные социально-экономические проблемы в ходе переходного периода и что до лета 1998 г. администрация СИЗО работала в сложных экономических условиях и занималась внедрением нового национального законодательства и соответствующих инструкций. Тем не менее, Суд отмечает, что недостаток средств не может, в принципе, оправдать условия, которые настолько плохие, что превысили порог обращения, которое нарушает статью 3 Конвенции. Кроме того, экономические проблемы Украины в любом случае не могут объяснить и оправдать отдельные условия содержания, которые в этом деле в параграфе 145 были признаны неприемлемыми.
147. Соответственно, в этой части было нарушение статьи 3 Конвенции.
ІІІ. Утвердительное НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ
148. В своем заявлении заявитель жаловался на ограничение права на свидания с семьей, а также на то, что ему не разрешали встречи с адвокатом и отправку и получение писем, смотреть телевизор и любые контакты с внешним миром.
149. Суд считает, что жалобы заявителя следует рассматривать по статье 8 Конвенции, которая предусматривает:
"1. Каждый имеет право на уважение его частной и семейной жизни, на неприкосновенность жилья и тайну корреспонденции.
2. Органы государственной власти не могут вмешиваться в осуществление этого права иначе, как согласно закону и когда это необходимо в демократическом обществе в интересах национальной и общественной безопасности или экономического благосостояния страны, с целью предотвращение волнений или преступлений, для защиты здоровья или морали или для защиты прав и свобод других лиц".
150. Комиссия установила, что право заявителя на свидания с родителями, которое включает и визиты его представителя господина Воскобойникова, ограничивалось до одного свидания в месяц, и что во время этих свиданий присутствовали два охранника, которые слушали разговор и имели право вмешиваться, когда они считали, что заключенный или его родственники говорят что-либо “неправдивое”. Кроме того, Комиссия установила, что в свидании могло быть отказано в случае применения к заявителю дисциплинарного наказания за нарушение тюремных правил. Что касается переписки, Комиссия отмечает, что тогда, когда согласно инструкции заявитель мог отправлять родственникам одно письмо в месяц и получать письма без ограничения их числа, вся корреспонденция перлюстрировалась.
151. Соглашаясь с Комиссией, Суд считает, что упомянутые ограничения представляют вмешательство государственного органа в использование заявителем своего права на уважение частной и семейной жизни и тайну корреспонденции, гарантированные статьей 8 § 1 Конвенции.
152. Такое вмешательство может быть оправдано лишь при наличии условий второго параграфа этой статьи. В частности, чтобы не противоречить статьи 8, вмешательство должно осуществляться “согласно закону”, преследовать законную цель и быть необходимым в демократическом обществе для достижения этой цели (см. решение в деле “Сильвер и прочие против Объединенного Королевства” от 25 марта 1993 г., серия А № 61, с.32, § 84; и решение в деле “Петра против Румынии” от 23 сентября 1998 г., Отчеты 1998-VII, с.2853, § 36).
153. Прежде всего, Суд должен рассмотреть, было ли вмешательство осуществлено “согласно закону”. Это выражение требует, во-первых, чтобы принимаемые меры имели основание в национальном законодательстве; он также касается качества этого законодательства и требует, чтобы оно было доступно лицу, которое, кроме того, должно быть способно предвидеть его последствия для себя, а также, это законодательство должно отвечать принципу верховенства права (см. решение в делах “Круслин против Франции” и “Ювиг против Франции” от 24 апреля 1990 г., серия А №176-АЯ, с.20, § 27, и серия А №176-В, с.52, § 26, соответственно).
154. Утверждая, что эти требования были выполнены, правительство ссылается в своих письменных замечаниях на Закон “О предварительном заключении” и Исправительно-трудовой кодекс. В своих последующих замечаниях оно также ссылается на Инструкцию и Временное положение. Заявитель утверждает, что для регулирования условий содержания лиц, ожидающих смертную казнь, принимались лишь определенные внутренние инструкции.
155. Суд отмечает, что закон регулирует условия содержания до вступления приговора в законную силу. Кроме того, он отмечает, что хотя Кодекс предусматривает общую правовую основу для условий содержания под стражей, компетентные органы власти в этом деле не ссылались на его положения, когда информировали заявителя или его родителей о правилах, которые применяются к осужденным на смертную казнь.
156. Из документов, представленных сторонами, и фактов, установленных Комиссией, следует, что после вступления приговора в законную силу условия содержания под стражей лиц, осужденных на смертную казнь, регулировались Инструкцией, принятой Министерством юстиции, Генеральным прокурором и Верховным Судом. Суд отмечает, что Инструкция являлась внутренним документом, не подлежащим публикации, а потому не была доступна общественности.
157. Суд отмечает, что Инструкция была заменена Временным положением, утвержденным Государственным департаментом по вопросам исполнения наказаний приказом № 72 от 25 июня 1999 г. и зарегистрированным в Министерстве юстиции 1 июля 1999 г. за №426/3719, которое вступило в силу 11 июля 1999 г. и было доступно для общественности. Временное положение расширило права осужденных на смертную казнь. В частности, заключенным разрешалось получать шесть посылок и три бандероли в год, отправлять и получать письма без ограничений и получать ежемесячные свидания с родственниками длительностью до двух часов. Тем не менее, как отмечалось Комиссией, Временное положение не относится к фактам, на которые жаловался заявитель и которые имели место до 11 июля 1999 г.
158. При этих обстоятельствах Суд считает, что нельзя утверждать, что вмешательство в право заявителя на уважение частной и семейной жизни и тайну корреспонденции осуществлялось “согласно закону”, как того требует статья 8 § 2 Конвенции.
159. Учитывая этот вывод Суд, как и Комиссия, считает излишним рассматривать, было ли в этом деле вмешательство необходимым в демократическом обществе для достижения одной из законных целей в смысле статьи 8 § 2 Конвенции.
160. Таким образом, статья 8 Конвенции была нарушена.
IV. УТВЕРЖДАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 9 КОНВЕНЦИИ
161. В своем заявлении заявитель утверждал, что ему не разрешались свидания со священником.
162. Суд считает, что эта жалоба заявителя должна рассматриваться по статье 9 Конвенции, которая предусматривает следующее:
"1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и вероисповедания; это право включает свободу менять свою религию или свои убеждения, а также свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и совместно с другими, публичным или частным образом, в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов.
2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь таким ограничениям, которые установлены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или для защиты прав и свобод других лиц".
163. Правительство утверждает, что заявитель никогда не просил о свидании со священником. Согласно фактам, установленным Комиссией, это отрицалось родителями заявителя, но подтверждалось свидетелями, заслушанными ею, и недатированным документом, подписанным господином И.М.Павлюком, заместителем начальника СИЗО. В письме от 12 октября 1998 г. в ответ на жалобу родителей заявителя от 11 сентября 1998 г. Государственный департамент по вопросам исполнения наказаний указал, что разрешение на визит священника может быть дано Управлением Министерства внутренних дел в Ивано-Франковской области.
164. Комиссия не смогла установить с достаточной ясностью, хлопотали ли заявитель или его родители перед национальными органами власти о разрешении на свидание заявителя со священником до 22 декабря 1998 г.. Однако Комиссия установила на основании устных свидетельств и документов, предоставленных ей, что заявитель не мог принимать участие в воскресной службе, которая была доступна другим заключенным, и что священник фактически его не посещал до 26 декабря 1998 г.
165. Суд принимает выводы Комиссии и, как и Комиссия, считает, что эта ситуация представляет собою вмешательство в реализацию заявителем “свободы выявления религиозных взглядов или веры”. Такое вмешательство противоречит статье 9 Конвенции, если оно не “предусмотрено законом”, не преследует одну или несколько законных целей, указанных в параграфе 2, и является “необходимым в демократическом обществе” для достижения этих целей.
166. Рассматривая жалобы заявителя по статье 8 Конвенции, Суд уже отмечал, что условия содержания осужденных на смертную казнь регулировались Инструкцией, которая согласно извлечению, предоставленному правительством, не дает осужденным на смертную казнь права на свидание со священником. Кроме того, Суд уже пришел к выводу, что Инструкция не отвечает требованиям, предъявляемым статьей 8 § 2 Конвенции к “закону”.
167. Правда, Инструкция была заменена Временным положением, вступившим в силу 11 июля 1999 г. Тем не менее, хотя оно гарантирует право заключенных молиться, читать религиозную литературу и иметь свидания со священником, Временное положение не охватывает факты, на которые жаловался заявитель и которые имели место до 11 июля 1999 г.
168. В этих обстоятельств Суд считает, что вмешательство в право заявителя проявлять религиозные убеждения или вероисповедание не осуществлялось “согласно закону”, как этого требует статья 9 § 2 Конвенции. Он считает излишним рассматривать, было ли в этом деле вмешательства “необходимым в демократическом обществе” для достижения одной из “законных целей” в смысле статьи 9 § 2 Конвенции.
169. Соответственно, статья 9 была нарушена.
V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
170. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее
"Если суд признает факт нарушения Конвенции или протоколов к ней и если внутреннее право соответствующей Высокой Договорной Стороны предусматривает лишь частичную компенсацию, Суд в случае необходимости, предоставляет потерпевшей стороне справедливую компенсацию".
А. Ущерб
171. Заявитель требовал 2 580 000 украинских гривен как компенсацию морального вреда.
172. Правительство утверждало, что требования заявителя о возмещении морального вреда за подтверждаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания в “коридоре смерти” и подтверждаемый недостаток эффективного расследования чрезвычайно высоки. Он попросил Суд определить справедливую компенсацию на справедливой основе, принимая во внимание прецедентную практику в подобных вопросах и экономическую ситуацию в Украине. Кроме того, правительство утверждало, что требования заявителя о возмещении морального вреда за якобы жестокое обращение необоснованны.
Кроме того, правительство отметило, что требования заявителя о возмещении морального вреда в связи с подтвержденным нарушением статьи 8 Конвенции частично необоснованны. Оно считает, что констатация нарушения статей 8 и 9 будет достаточной компенсацией морального вреда.
173. Принимая во внимание свои выводы о жалобах заявителя, Суд считает, что он испытал определенный моральный вред из-за условий, в которых он находился в “коридоре смерти”, и этот вред не может быть компенсирован исключительно констатацией нарушения. Оценивая размер вреда на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 2 000 евро.
В. Судебные издержки
174. Заявитель требовал 53 300 украинских гривен возмещения судебных издержек, связанных с производством в национальных органах и в органах Конвенции.
175. Правительство возражает против этого требования. Оно утверждал, что заявитель не предоставил в подтверждение своего требования никаких документов, и что соответствующие суммы чрезвычайно велики и неоправданны.
176. Суд напоминает, что для того, чтобы судебные издержки были включены в вознаграждение по статьей 41, следует подтвердить, что они действительно были понесены и были необходимыми для предупреждения ситуации, о которой имеется вывод о нарушении Конвенции, или получение компенсации за нарушения и что они были разумными по величине (см. решение в деле “Нильсен и Джонсон против Норвегии” [ВП], №23118/93, § 43, ECHR 1999-VIII). Суд не убежден, что все судебные издержки, которые превышают 53 000 гривен, были необходимыми в связи с жалобами, направленными в учреждения в Страсбурге. Он отмечает, что требование заявителя включает затраты на услуги адвокатов во время уголовного производства в национальных судах. Однако эти затраты не касаются нарушений статей 3, 8 и 9 Конвенции.
177. Принимая во внимание также то, что заявитель достиг успеха лишь в части своего заявления, поданной согласно Конвенции, и решая вопрос на справедливой основе, Суд присуждает заявителю средства в сумме 1 000 евро.
C. Процентная ставка
178. Суд считает, что процент, который будет начисляться в случае невыплаты средств по этому решению, должен основываться на годовой процентной ставке, равной предельной кредитной ставке Европейского Центрального банка плюс три процента (см. решение в деле “Кристин Гудвин против Объединенного Королевства”, заявление №28957/95, 3 июля 2002 г., § 124).
НА ЭТОМ ОСНОВАНИИ СУД ЕДИНОГЛАСНО
- Постановляет, что статья 3 Конвенции не была нарушена в части утверждаемого избиения заявителя в СИЗО Ивано-Франковской области;
- Постановляет, что статья 3 Конвенции нарушена в части отсутствия эффективного официального расследования жалоб заявителя об избиении в СИЗО Ивано-Франковской области;
- Постановляет, что статья 3 Конвенции нарушена в части условий содержание заявителя в “коридоре смерти”;
- Постановляет, что нарушена статья 8 Конвенции;
- Постановляет, что нарушена статья 9 Конвенции;
- Постановляет
(а) что государство-ответчик должно уплатить заявителю в течение трех месяцев такие суммы:
(і) 2 000 (две тысячи) евро как компенсацию морального вреда в украинских гривнах по курсу на день расчета;
(іі) 1 000 (одну тысячу) евро судебных издержек в украинских гривнах по курсу на день расчета;
(ііі) любые налоги, которые может начисляться на вышеуказанные суммы;
(в) что по истечении вышеуказанных трех месяцев к окончательному расчету на вышеуказанные суммы будет начисляться процент, равный предельной кредитной ставке Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
- Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой сатисфакции.
Совершено на английском языке и сообщено письменно 29 апреля 2003 г. согласно правилу 77 §§2 и 3 Регламента Суда.
